Черная комедия

Скульптор-неудачник Бриндсли Миллер решает разбогатеть, заполучив в гости видного коллекционера. Но в доме гаснет свет, и Миллеру приходится в полной тьме разбираться с соседом, чью антикварную мебель он перетащил в свою квартиру для солидности, и с невестой, которую он бросил ради новой предприимчивой пассии, и много еще с кем: обесточенную гостиную драматург Питер Шеффер буквально набил персонажами. Художник Эдуард Кочергин запер актеров на авансцене, между залом и пожарным занавесом; герои, как и предписано автором, натыкаются друг на друга, путают воду и водку, таскают мебель, ждут одновременно электромонтера и коллекционера — и в итоге их тоже путают.

Режиссер Максимов не стал «обновлять» характеры и не придумал никакой внятной сегодняшней истории, за которой захотелось бы следить, — так что спектакль выглядит как костюм с чужого плеча, прихваченный в общей сутолоке в темном гардеробе. Максимов, кроме того, не разобрался, как освещать сцену — которая по пьесе должна бы погрузиться в непроглядный мрак, но на подмостках весь спектакль светло, как днем, а актеры старательно изображают слепцов: пялятся в пустоту и вытягивают вперед руки. Еще им предписано постоянно натыкаться на ящики с бутылками, которые отчего-то стоят у каждой двери. Крепкий костяк БДТ — Валерий Дегтярь, Андрей Толубеев и Геннадий Богачев — вызывает острое сочувствие. Подобный конфуз с профессиональными людьми в многоярусном театре случается нечасто и всегда по причине режиссерской несостоятельности; в ситуации попроще артисты такого уровня выплывают самостоятельно — как это случилось со спектаклем «Art», который те же Дегтярь, Толубеев и Богачев прилично сообразили на троих. Но в «Черной комедии» слишком много народу — режиссерская навигация необходима; она — один из тех законов современного театра, которые нельзя нарушить безнаказанно. Есть и второй закон: театр не цирк; шутка в нем не существует вне конкретного характера, даже если перед нами комедия положений.

В спектакле, о котором речь, характер, по сути, один — электрик Изиля Заблудовского: старейшему актеру БДТ просто повезло, его персонаж проводит на сцене 10 минут и играет собственный маленький скетч. Электрик с философским образованием по фамилии Шварц выглядит еврейским Лао-Цзы, просветленным и невозмутимым. Он не удивляется, когда его, принимая за миллионера, приглашают выпить и оценить работы хозяина при свете фонарика. И не огорчается, когда, обнаружив ошибку, чуть не пинками выпроваживают в подвал. Исчезая, он тоном небожителя изрекает: «Я покидаю светлый край искусства и спускаюсь в темное царство науки и техники». «Не хамите!» — летит ему вслед. И это единственный момент, когда невозможно не смеяться.